От судьбы не уйти…

I часть.

Весна 1945 года. Постепенно стихло общее ликование от Победы над Германией. Настали трудовые будни. Люди сажали овощи в огороде, облагораживали свои сады, палисады.

Теперь можно было не бояться бомбёжек, стрельбы. Небольшая железнодорожная станция Бологое залечивала раны, нанесенные войной: ремонтировались разрушенные дома, рельсовые пути, железнодорожное депо, где реставрировали покорёженные вагоны и паровозы.

Какое же это счастье – трудиться под мирным небом! Гулять, играть без опаски.

Первые послевоенные годы были очень трудными, напряжёнными, не хватало одежды, обуви, еды…

Семилетняя Иришка – худенькая, темноволосая девочка-сиротка радовалась, что ей скоро в школу. Вот документы соберут – и в школьный детский дом определят. Но прошло лето, наступила зима, а дело не сдвинулось с мёртвой точки. В круглосуточном детском садике, в пригороде Бологое, она прожила уже 4 года. У неё была любимая воспитательница Анна Ивановна и ночной сторож тётя Маша, которые её опекали, брали на воскресенье в свои семьи, обували, одевали.

Перед самым Новым годом девочка тяжело заболела. Пока в субботу вечером ребятишек разбирали по домам родственники, Ира играла во дворе, лепила снежную бабу. Из окна групповой комнаты лился слабый свет, освещая часть площадки. Вдруг он погас. Гулёна очнулась и побежала к дверям, дёрнула, а они изнутри закрыты. На отчаянный стук вышла тётя Маша: «Почему ты одна? Тебя сегодня никто не взял на выходной? Давай заходи, вместе дежурить будем!» Добрая женщина напоила Иру чаем, принесла раскладную деревянную кровать-козёл (натянутое на палки полотно, пристроенное на козелки). За тёплой плитой, где готовилась обычно еда для малышей, девочка согрелась и уснула.

Как она оказалась в местной больнице, не помнит. Ночная няня забила тревогу, когда утром ребёнок, весь горячий лежал без сознания…

Выздоровление шло тяжело, медленно. Лишь весной девочка стала кушать без уговоров и ходить, пошатываясь. В июне Иришка уже играла в больничном дворе  с соседками по палате и всё ждала перемен в своей жизни.

«Ира! Ира! Иди во двор! К тебе отец приехал!»- радостно кричала подружка и, схватив за руку, тащила на улицу. Медсестра представила солдату девочку, которую он искал.

Ира смотрела на незнакомого мужчину. Гимнастёрка с двумя медалями, солдатский ремень, галифе, кожаные сапоги, на голове пилотка, за плечами вещмешок… Отец уходил на фронт, когда дочке было всего 3 года, и с любопытством теперь разглядывал худенькую, бледную девчушку – совсем незнакомую, чужую. Медсестра увела в корпус всех любопытных, дав возможность родственникам обсудить свои теперешние дела, планы… Мужчина что-то рассказывал о семье, о войне, о тяжёлом ранении в голову, о длительном ранении в голову, о длительном лечении в голову. Речь и слух у него были нарушены. Он показал на правой стороне головы шрамы, но девочка мало что поняла и была озадачена. Когда отец предложил ей ехать в далёкую деревню на Валдай, чтобы поправить здоровье  целебным воздухом елей и сосен, парным молоком, Ира испугалась. Она боялась резких перемен: чужие люди, незнакомые места, совсем другая жизнь. Да разве она могла тогда влиять на ход своей судьбы!

Собирали в дальний путь всей больницей. Радовались, что семья воссоединилась. Кто-то принёс тёплую кофту с подросшей дочки, кто-то осеннее пальтишко и вязаную шапку с помпоном. Носки, рейтузы, носовые платки – всё это уложили на белую пелёнку и завязали узелком. «Приданое от нас. Не забывай!»- от лица всех собравшихся сказала докторша и вручила отцу выписку из истории болезни. Ире хотелось плакать, но она крепилась. Провожавшие долго махали руками во след.

Много лет спустя она вспоминала работников больницы, которые не дали ей умереть. В те далёкие годы люди бережно относились друг к другу, помогали в беде.

II-я  часть.

«Пища богов».

Как здорово ехать в вагоне поезда! Под мерный стук колёс смотрит юная путешественница в окно. Мимо проплывают леса, поля, деревеньки, озёра. Вот поезд по мосту через речку везёт своих пассажиров. Ире страшновато: вдруг мост рухнет, ведь состав тяжёлый! Дремлется. Городок Валдай не слишком большой. Много зелени , старинных домиков.

Отцова сестра приняла гостей радостно, упросила мужа, недавно вернувшегося  с войны, взять в колхозе лошадь и проводить до самой деревни Овиницы, откуда они были родом. 25 километров тряслись на телеге, прежде чем добрались до места.

Поселились на время у Ириной бабушки. Потом перебрались к молодой вдове с двумя ребятишками 10-ти и 12 лет.

Отцу доверили пасти колхозный скот, частных коров и овец. И хотя ему помогал парнишка-подпасок, было тяжело. Под вечер главный пастух приходил – никакой! Болела раненая голова, ноги не привыкли к такой нагрузке. Зато хозяйки поочереди давали отцу гостинцы : молокоЮ каравай хлеба, творог – у кого что было.

Иринка бродила по селу , разглядывала дома, у кого какие зановески, какие цветы на подоконниках, резные наличники или простые, делала свои выводы: «Эти бедные, те побогаче.»

Названные брат и сестра не принимали её в свою компанию: они были недовольны решением своей матери приютить чужих людей. Мачеха тоже не жаловала городскую пришелицу и нагружала работой. Спать Ира согласилась в сенях. В уголке соломы положили, старой одежды. Рваный тулуп вместо одеяла. Зато ласковая кошка обрадовалась такому соседству и укладывалась рядом, согревала девочку.

Ира часто ходила вдоль берега речушки. Перейдешь брод – рядом лес. Сосны, ели, берёзы. А на болотах черника, клюква. Но одной ходить нельзя: волков развелось! До войны их отстреливали, и они побаивались подходить близко к человеческому жилью. А теперь всё было пущено на самотёк. Свежий воздух, молоко, прогулки, и правда придали Ире сил и новых ощущений. «Всё наладится, в школу пойду, подружек заведу»,-мечтала она.

Тётка Варя жила на окраине села и держала небольшую пасеку. Ира боялась туда ходить: еще пчёлы покусают. Но тётя Варя, увидев однажды сироту, сказала: «Приходи завтра утречком, мёдом угощу». Ира слышала, что мёд очень сладкий, жёлтый, прозрачный. Его еще называют «пищей богов». Девочка обрадовалась. Неужели ей наконец-то подфартило. И скорей бы это «завтра» наступило! Весь оставшийся день и вечер она думала о «Мёде».

Ночью не спалось. А под утро приснился Райский сад, длинный стол под яблонями, и люди в белых одеждах черпали расписными деревянными ложками из чашек мёд. На их лицах светились радость и блаженство.

Девочка очнулась. Солнечные лучи проникли в щели сеней, извещая о начале нового дня. Ира расправила смятое платье, обулась и , накинув, на плечи кофтейку, вышла на волю. Было прохладно. На траве сверкала обильная роса. Туман медленно редел. «Пока потихоньку иду, солнце согреет землю, и всё оживёт, птицы, пчёлы, люди»,-думала девочка.

А вот и крыльцо тёти Вари. Дверь заперта. Ира села на верхнюю ступеньку. Наконец, хозяйка вышла коровку в поле выгнать: « Ты что тут делаешь, ранняя пташка? Марш в дом! Замёрзла совсем. Да залезай на печь. Я скоро приду, самовар поставлю.»

На тёплой печке быстро сморило. Очнулась гостья от тихого голоса: «Иди, дочка, чай-то пить. С мёдом!»

Иру, как ветром, сдуло с печи. На столе дымился самовар, блюдо с мёдом красовалось посредине. Тётушка Варя отлила в блюдце янтарного мёда, налила в чашечку чай, положила кусок хлеба: «Пробуй, небось ни разу не ела такого!»

Ира обмакнула палец в «пищу богов» и сунула в рот. Сладкий! Она зажмурилась от удовольствия.

— Да ты хлебом макай и чайком запивай, ещё вкуснее покажется. Этот мёд с разноцветья, не такой жёлтый как липовый, но он даже полезнее,-  приговаривала хозяйка, радуясь блаженному состоянию маленькой гостьи.

— Я тебе тут в баклажку отлила немного. Угостишь своих, они и станут добрее к тебе. Не ладишь, говорят, с мачехой и её ребятишками. Ты попробуй «мамой» хозяйку-то назвать. Складнее будет.

— Я хотела, да я зык не поворачивается.

— Ничего. Привыкнешь. Не будь букой-то. Мачехе тоже не сладко мужа оплакивать.

Крепко прижимая глиняную баклажку к боку, шла Иришка домой.

У дороги паслась коза Фрося. «Вот видишь чего несу. Угощу всех,  они и не будут на меня сердиться».

Фрося глядела на девочку глупыми глазами, хлопала белёсыми ресницами и трясла бородой.

С кем ещё сиротке было поделиться радостью! Она торопилась. Вдруг за спиной раздался приближающийся топот, и последовал удар в спину. Дыханье перехватило. Горшочек выпал из рук и разбился о придорожный булыжник. Мёд потёк по камню в песок. Девочка встала с трудом, оглянулась: коза готовилась к второму раунду. Ира бросилась бежать. Фроська – за ней. «Надо залезть на копёшку сена, там ей меня не достать», мелькнула спасительная мысль.

Коза походила вокруг копны и ушла на свежую траву, таща за собой верёвку с колышком.

Ира слезла на землю и поспешила домой. Дома никого. Дверь закрыта на замок. Села бедняжка на крыльцо и зарыдала. Вдруг прямо перед ней выросла фигура мачехи : «Чего ревёш-то? Мои обидели?»

— Нет, — замотала головой девочка, — Фрося меня забодала. Я несла вам от тёти Вари мёд. Хлтела всех угостить, а баклажку с мёдом коза разбила. Еле от неё сама-то спаслась.

— Ну, это беда  — не беда. Вечером в фермы пойду, зайду к Варе, попрошу помочь твоему горю.

Ире полегчало. Мачеха обняла её, вытерла передником заплаканное лицо: «Пойдём-ка пообедаем вместе. Щи сегодня наваристые получились.»

Ира ела и поглядывала на мачеху. Лицо у неё обмякло, глаза излучали какой-то добрый свет.

— Так это же мамино лицо – вдруг осенило её.-Она хорошая женщина. Завтра обязательно «мамой» назову. Что я дичусь? Сама во всем виновата!

Хозяйка пристально смотрела на падчерицу и о чём-то размышляла.

— Иди-ка ты на печку, поспи. Легче будет,- посоветовала она разомлевшей девочке.

Та уже успокоилась и потому быстро уснула. А во сне и горе, и болезни быстрее проходят. Завтра будет всё по другому ! Лучше, чем раньше… 

Мира Соловьева